Капитализм не станет вкладывать деньги в науку, не приносящую прибыли. Это не выгодно. А учёные в погоне за деньгами готовы фабриковать любые "научные" результаты, кушать ведь хочется ( см. британские учёные ). Поговорили, посокрушались и разошлись. А сегодня мне довелось на практике столкнуться с описанной ситуацией.
Преамбула.
Есть некое изделие из композите, унутре которого прячется антенна. И всё бы хорошо, вот только верхняя рабочая частота - 42 ГГц. Изготовить саму коробчонку ни разу не проблема. Рассчитать по всяким формулам - тоже не проблема. А в чём проблема? Подтвердить теорию практикой. То есть произвести измерения всех этих диэлектрических проницаемостей и разных там тангенсов угла.
Фабула.
Теоретически в стране есть несколько организаций, работающих с очень высокими частотами. А практически? Да, они работают. Но у них это самое СВЧ заканчивается около 12-14 ГГц, грубо говоря - вчетверо меньше необходимого.
Потыкался я и оказалось, что есть контора которая может. Добыл контакты, позвонил, договорился, поехал. Встретились, обсудили, пришли к соглашению. Всё замечательно - изготавливайте образцы, привозите, проведём измерения, будут вам результаты. Ура, победа будет за нами.
Вот только после встречи мне срочно необходима неотложная помощь психотерапевта...
Семь этажей с отпадающей облицовочной плиткой. Грязные стекла, стальные входные двери крашеные знаменитой серой краской. Скучающий вахтёр с журналом посетителей. Пустые гулкие коридоры, в которых нет жизни. Лаборатории под потолок заваленные хламом непонятного назначения когда сверлильный станок стоит на ламповом осциллографе, а венчает пирамиду электрочайник. Тёплые мониторы SVGA с кинескопом и матричные принтеры OKI DATA. И персонал, на фоне которого я выгляжу молодым и дерзким юнцом...
Жизнь умерла вместе с наукой. А наука умерла вместе с великой страной. На науку нет денег, капитализму не нужны исследования в области прикладных физических проблем. Сказать, что это производит гнетущее впечатление - не сказать ничего. Правду говоря весь институт напоминает пристанище смертельно больных людей, молча ждущих своего последнего дня.
